1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
             




          каталог  



МАГИЧЕСКИЙ ПЕРЕХОД

Путь женщины-воина

Перед вами новая, вполне "Кастанедовская" книга - "Магический переход" Тайши Абеляр - женщины-сталкера из партии нагваля Карлоса Кастанеды. Это не только очередное увлекательное путешествие в мир магии дона Хуана применительно к обучению женщины-воина, но и ценнейшее практическое пособие, Здесь подробно описаны так называемые "Магические приемы" - упражнения, при помощи которых можно достичь раскрытия энергетических ресурсов, здоровья, молодости и, кроме того, понимания многих удивительных вещей, скрытых от нас в обыденной жизни.

ПРЕДИСЛОВИЕ КАРЛОСА КАСТАНЕДЫ

Тайша Абеляр - это одна из трех женщин, которые прошли серьезный курс обучения магии в Мексике у дона Хуана Матуса.
Я подробно описал свое обучение под его руководством, но в своих книгах ни разу не упомянул* об этой особой группе, к которой и принадлежит Тайша Абеляр. Дело в том, что среди подопечных дона Хуана действовало неписаное соглашение не упоминать о них.


В течение двадцати лет мы придерживались этого соглашения. И несмотря на то, что мы жили и работали в непосредственной близости друг от друга, мы никогда совместно не обсуждали своих переживаний. Фактически, у нас ни разу даже не было возможности обменяться мнениями о том, что конкретно делали с нами дон Хуан и маги его отряда.
Такое положение дел не было связано с присутствием дона Хуана. После того, как он вместе со своей группой оставил мир, мы продолжали жить в изоляции друг от друга, потому что не желали расходовать энергию на пересмотр действующих соглашений. Все имеющееся у нас время и энергия использовались нами на совершенствование в том, чему дон Хуан так усердно нас обучал.
Дон Хуан обучал нас магии как практике, которая дала каждому из нас возможность непосредственно видеть энергию. Он утверждал, что для того, чтобы видеть энергию таким образом, мы должны вначале освободиться от ограничений обычного восприятия. Это освобождение и обучение видению стало для нас первоочередной задачей.
Маги считают, что качества нашего обычного восприятия были навязаны нам в процессе воспитания принудительно, хотя и не без нашего участия. Одним из неотъемлемых аспектов обычного восприятия является система интерпретации ощущений, которая превращает то, что мы наблюдаем посредством органов чувств, в осмысленные единицы, рассматриваемые в соответствии с общественной системой ценностей.
Обычная жизнь в обществе требует от людей слепой и безоговорочной приверженности нормальному восприятию, что исключает возможность непосредственного видения энергии. Но дон Хуан утверждал, в частности, что при желании вполне можно научиться видеть людей как энергетические поля, напоминающие большие вытянутые пузыри яйцевидной формы, отсвечивающие тусклым белым светом.
Для того, чтобы достичь более высокой ступени восприятия, нам нужна внутренняя энергия. Поэтому накопление ее необходимого количества является ключевой задачей тех, кто занимается магией.
Обстоятельства, сложившиеся в настоящее время в мире благоприятствуют тому, чтобы Тайша Абеляр описала процесс своего обучения, который был во многом похож на мой, но в то же время существенно отличался от него. Написание книги заняло у нее продолжительное время, потому что она должна была прежде всего обрести магические творческие средства. Дон Хуан Матус сам поставил передо мной задачу писать о его магии. Он же дал мне указание, как это нужно делать, говоря: "Пиши как маг, а не как писатель". Это означало, что я должен был заниматься писательством в состоянии более тонкого восприятия, которое маги называют сновидением. У Тайши Абеляр ушли годы на то, чтобы овладеть сновидением в той степени, которая необходима для превращения его в магическое творческое средство.
В мире дона Хуана маги в зависимости от своего темперамента подразделялись на две основные категории: сновидящие и сталкеры. К сновидящим относятся те маги, которые наделены способностью выходить на более высокий уровень восприятия с помощью управления течением своих снов. Они совершенствуют эту способность посредством целенаправленных занятий, превращая ее в искусство сновидения. С другой стороны, сталкеры - это те маги, которые обладают врожденной способностью согласовывать свою жизнь с внешними обстоятельствами и могут достигать высоких уровней восприятия, совершенствуясь в управлении своим поведением. Магическая практика превращает эту естественную способность в искусство сталкинга.
Хотя все последователи дона Хуана в совершенстве владеют обоими этими искусствами, каждый маг относится к какой-то одной категории. Тайша Абеляр принадлежит к сталкерам и занималась под их руководством. Эта книга увлекательно повествует о ее занятиях искусством сталкинга.

ВСТУПЛЕНИЕ
Я посвятила свою жизнь целеустремленным занятиям дисциплиной, которую, за неимением лучшего названия, мы именуем магией. Но я также являюсь антропологом и получила ученую степень доктора философии в этой области. Я упомянула об этих двух сферах своей деятельности именно в таком порядке потому, что мое увлечение магией шло первым. Обычно человек становится антропологом, а затем изучает какие-то аспекты человеческой культуры - в частности, магические культы. Но со мной случилось все наоборот: занимаясь магией, я начала изучать антропологию.
В конце 60-тых, когда я проживала в Таксоне, штат Аризона, я встретилась с женщиной-мексиканкой по имени Клара Грау, которая пригласила меня погостить в свой дом в мексиканском штате Сонора. Приняв меня там, она сделала все от нее зависящее, чтобы посвятить меня в тайны своего мира, ведь в действительности она была магом - одной из шестнадцати человек, которые образовывали цельную магическую группу. Некоторые из них были индейцами племени яки, другие - мексиканцами разного происхождения и воспитания, возраста и пола. Большинство составляли женщины. Все они настойчиво преследовали одну цель: стремились преодолеть общественные предубеждения и связанные с ними стереотипы восприятия, которые препятствуют нашему выходу за рамки обычного повседневного мира и проникновению в другие возможные миры.
Для магов преодоление этих стереотипов восприятия означает возможность пересечь грань и войти в невообразимое. Этот немыслимый скачок они называют "магическим переходом". Иногда они говорят, что это и есть тот "полет в абстрактное", который переносит нас из материального, физического мира в сферу расширенного восприятия и безличностных трансцендентных сущностей.
Эти маги по собственной инициативе взялись помочь мне постичь полет в абстрактное с тем, чтобы я могла впоследствии присоединиться к ним в их деятельности.
Академические занятия стали для меня неотъемлемой частью моей подготовки к магическому переходу. Лидер группы магов, к которой я отношу себя, или нагваль, как мы его называем, - это человек, который проявляет живой интерес к формальным научным знаниям. Вследствие этого все его подопечные должны были в совершенстве овладеть абстрактным мышлением, которому обучают в наши дни только в университетах.
У меня возникла необходимость получить высшее образование также и потому, что я - женщина. Ведь женщин с раннего детства воспитывают в духе зависимости от инициативы мужчин, которым в нашем обществе отведена роль мыслителей и реформаторов. Маги, у которых я занималась, были довольно категоричны в своих мнениях по этому поводу. Они считали, что женщина обязательно должна развивать свой интеллект и овладевать навыками рационального анализа для того, чтобы увереннее чувствовать себя в современном мире.
Кроме того, развитие интеллекта является хитроумной магической уловкой. Сознательно занимая ум размышлениями и анализом, маги получают возможность беспрепятственно исследовать иные сферы восприятия. Другими словами, пока рациональная сторона занимается формальными академическими науками, энергетическая, или иррациональная сторона, которую маги называют "двойником", посвящает себя выполнению магических действий. При этом недоверчивый рациональный ум не так часто вмешивается в процессы, происходящие на иррациональном уровне, а нередко и просто не замечает их.
Поэтому, мои занятия наукой шли рука об руку с расширением сознания и приобретением неординарных качеств восприятия: эти два аспекта деятельности развивают все наше существо. Оказывая на меня одновременное воздействие, эти две стороны моей жизни перенесли меня из того само-собой разумеющегося мира, в котором я была рождена и воспитана как женщина, в новую для меня область восприятия, где отсутствуют многие ограничения, свойственные обычному миру.
Нельзя сказать, что одной лишь приверженности магическому миру было бы достаточно для того, чтобы преодолеть все препятствия, которые возникали на моем пути. Дело в том, что влияние обычного мира так сильно и устойчиво, что, несмотря на усердие и прилежание, практикующие магию снова и снова обнаруживают себя в ситуациях, где их охватывает самый обычный страх, где они ведут себя неразумно и привязываются к вещам так, словно совсем ничему не научились. Мои учителя предостерегали меня, что я в этом смысле тоже не являюсь исключением и что только непрекращающиеся ни на минуту настойчивые усилия, направленные на достижение совершенства, могут совладать с нашим естественным, но очень неконструктивным желанием ничего не менять.
После тщательного рассмотрения того, что уже достигнуто мной, и того, что еще предстоит совершить, посоветовавшись со своими друзьями-магами, я пришла к выводу о необходимости описать весь процесс своих занятий для того, чтобы все, кто стремится постичь неизведанное, могли узнать о важности развития навыков более тонкого восприятия, чем наше обычное. Эти более высокие уровни восприятия должны стать неотъемлемой частью нового, трезвого и прагматичного образа жизни. Но их не следует ни при каких условиях рассматривать в качестве продолжения нашего обычного взгляда на мир.
События, которые я описываю в книге, представляют собой первые шаги в магической практике сталкера. Эта стадия занятий подразумевает искоренение стереотипов мышления, поведения и эмоционального реагирования посредством традиционных магических средств, одним из которых является "вспоминание" - метод пересмотра своего жизненного опыта, через который проходят все неофиты. В дополнение к практике вспоминания меня обучили также ряду упражнений, которые называются "магические приемы" и представляют собой сочетание определенных движений и дыхания. И наконец для того, чтобы смысл этих упражнений стал понятен, моему вниманию предлагались соответствующие философские идеи и объяснения.
Целью всего, что я изучала, было научиться накапливать и перераспределять энергию, которая затем может быть использована для совершения самых непредсказуемых манипуляций с восприятием, необходимых для осуществления магических действий. В основе всех занятий лежала идея о том, что, как только навязчивые привычки, предвзятые мнения, ожидания и ощущения исчезают, человек сразу же получает возможность накопить достаточное количество энергии для того, чтобы жить, руководствуясь представлениями, которые бытуют в магической традиции, - и убеждаться в их правильности, непосредственно постигая реальность на более глубоком уровне.

ГЛАВА 1

Я выбрала уединенное место, подальше от шоссе и людей. Мне хотелось ранним утром сделать зарисовку теней на склонах гор удивительного горного массива вулканического происхождения, который окаймляет пустыню Гран- Дезьерто на юге штата Аризона. Темно-коричневые остроугольные скалы засверкали, когда первые лучи солнца выплеснулись на их вершины. Вокруг меня были разбросаны огромные глыбы пористых пород - застывшая лава, напоминающая о том, что в далеком прошлом здесь произошло гигантское извержение вулкана. Я устроилась поудобнее на большой глыбе и, позабыв обо всем на свете, погрузилась в свою работу, как случалось нередко в этом диком, но прекрасном месте. Я как раз закончила рисовать выступы и впадины далекой горной гряды, когда заметила, что за мной наблюдает какая-то женщина. Мне стало крайне неприятно, что кто-то снова вторгся в мое одиночество. Я изо всех сил старалась не замечать ее, но когда она подошла поближе, чтобы посмотреть на мой рисунок, я рассерженно повернулась к ней лицом.
По ее широким скулам и черным волосам, спадающим на плечи, ее можно было принять за евроазиатку. Крепкое, красиво сложенное тело не давало возможности судить о ее возрасте. Он мог быть любым в пределах от тридцати до пятидесяти. Она, вероятно, была дюйма на два выше меня - а это означало, что ее рост равен пяти футам и девяти дюймам,- но казалась вдвое крупнее меня. И в то же время, в своей куртке восточного покроя и черных шелковых брюках она выглядела очень изящно.
Я обратила внимание на ее глаза. Они были зелеными и сверкающими. Именно этот дружелюбный блеск в одно мгновение погасил всю мою злость, и я услышала, как задаю ей нелепый вопрос:
- Вы живете где-то поблизости?
- Нет, - сказала она, сделав несколько шагов в моем направлении. - Я направляюсь в сторону пропускного пункта на границе Штатов в городок, Сонойта. Я остановилась здесь, чтобы поразмять ноги, и вот зашла в это безлюдное место. Увидев, что в этой глуши уже кто-то есть, я так удивилась, что не смогла удержаться, чтобы не полюбопытствовать. Позвольте представиться. Меня зовут Клара Грау.
Она протянула мне руку, и я пожала ее, а затем без каких-либо колебаний сказала ей, что сразу после рождения мне дали имя Тайша, но впоследствии мои родители решили, что это имя не слишком подходит для Америки, и начали называть меня Мартой, так же, как зовут мою мать. Я невзлюбила это имя и решила, что пусть уж лучше меня зовут Мэри.
- До чего интересно! - изумилась она. - У тебя три имени, и все они различны. Я буду величать тебя Тайша, потому что это твое первое имя.
Мне было приятно, что она выбрала именно это имя. Оно было мне ближе всего. Хотя я и согласилась со своими родителями, что оно звучит слишком непривычно, мне настолько не нравилось имя Марта, что я втайне вынашивала мысль о том, чтобы вернуть себе имя Тайша.
Резким тоном, который она, тем не менее, смягчила ласковой улыбкой, она произнесла целый ряд утверждений, которые явно были скрытыми вопросами.
- Ты не уроженка Аризоны, - начала она.
Я прямо ответила ей, что было для меня очень нетипично из-за моей привычки не доверять людям, особенно незнакомцам.
- Я приехала в Аризону год назад на работу.
- Тебе не больше двадцати лет.
- Через пару месяцев мне исполнится двадцать один.
- У тебя едва заметный акцент. По-видимому, ты не американка, но я не могу точно указать твою национальность.
- Я - американка, но детство провела в Германии, сказала я. - Мой отец - американец, а мать - венгерка. Я оставила родительский дом, когда поступила в колледж, и уже не вернулась туда, потому что не хотела иметь ничего общего со своей семьей.
- Надо полагать, ты не поладила с ними?
- Нет. Дома я чувствовала себя отвратительно. Все никак не могла дождаться возможности уйти оттуда.
Она улыбнулась и понимающе кивнула, будто сама тоже была хорошо знакома с желанием убежать из дому.
- Ты замужем? - спросила женщина.
- Нет. У меня нет никого во всем мире, - ответила я, жалея себя, как делала всегда, когда мне приходилось говорить о себе.
Она никак не отреагировала на мои слова, но начала спокойно и деловито рассказывать о себе, как будто старалась завоевать мое доверие и в то же время сообщить мне в каждой своей фразе как можно больше сведений.
Когда она говорила, я положила карандаши в сумку и не отрывала взгляда от незнакомки, потому что мне не хотелось создавать впечатление, что я слушаю ее невнимательно.
- Я была единственным ребенком в семье, и моих родителей сейчас уже нет в живых, - сказала она. - Мой отец родом из мексиканской семьи из города Оахака. Но мать моя - американка немецкого происхождения. Ее родня и сейчас живет в восточных штатах, в Фениксе. Я как раз возвращаюсь со свадьбы одного из своих двоюродных братьев.
- Вы тоже живете в Фениксе? - спросила я.
- Полжизни я провела в Аризоне, а другую половину в Мексике, - ответила она. - Сейчас я живу в мексиканском штате Сонора.
Я начала застегивать свой портфель. Встреча и разговор с этой женщиной несколько выбили меня из колеи, и я поняла, что в этот день уже не смогу больше ничего рисовать.
- А еще я путешествовала по Востоку, - сказала она, вновь привлекая мое внимание. - Там я изучала боевые искусства, акупунктуру и местную медицину. Несколько лет я даже жила в буддистском храме.
- Серьезно? - Я удивленно посмотрела в ее глаза. По ним действительно можно было сказать, что она долго занималась медитацией. В них чувствовалась сила, но взгляд был спокоен.
- Я очень интересуюсь Востоком, - сказала я, - особенно Японией. Я тоже читала о буддизме и изучала боевые искусства.
- Серьезно? - Она с удивлением задала мне тот же вопрос. - С удовольствием поведала бы тебе свое буддистское имя, но тайные имена можно произносить лишь при определенных обстоятельствах.
- Я сказала вам свое тайное имя,- упрекнула я, застегивая ремешки своего портфеля.
- Да, Тайша, это так, и для меня это имеет большое значение, - ответила она неподдельно серьезным тоном. И все же, сейчас не время для этого.
- Вы приехали сюда на машине? - спросила я, оглядываясь в поисках ее автомобиля.
- А я как раз то же самое собиралась спросить у тебя, - сказала она.
- Я оставила свою машину за четверть мили к югу отсюда, на грязной дороге. А вы?
- Ты приехала на белом "Шевроле"? - спросила она весело.
- Да.
- Ну, в таком случае моя машина стоит рядом с твоей, - ответила она, хихикая так, будто это было очень забавно. Я была удивлена, когда заметила, что у нее такой неприятный смех.
- Я уже собралась уходить, - сказала я. - Было очень приятно с вами познакомиться. До свидания!
Я направилась в сторону своей машины, ожидая, что женщина задержится еще на некоторое время для того, чтобы полюбоваться пейзажем.
- Давай пока не будем прощаться, - запротестовала она. - Я иду с тобой.
Мы пошли вместе. Рядом с моими ста десятью фунтами она выглядела как большой валун. Не тело было плотным и сильным. Глядя на нее, можно было сказать, что она склонна к полноте, но она не была тучной.
- Можно задать вам нескромный вопрос, миссис Грау? - сказала я для того, чтобы прервать неловкое молчание.
Она остановилась и повернулась ко мне лицом.
- Я тебе - не чья-нибудь миссис! - резко произнесла она. - Я - Клара Грау. Можешь называть меня Кларой и обращаться ко мне на "ты", и еще, можешь без предупреждения спрашивать меня о чем пожелаешь.
- Вижу, ты не очень лестного мнения о любви и браке, - заметила я, обратив внимание на ее тон.
Какое-то мгновение она смотрела на меня испепеляющим взглядом, но через миг смягчилась.
- Я нелестного мнения о рабстве, - ответила она. Однако я имею в виду не только женщин. Так что ты там собиралась спрашивать?
Ее поведение было таким неожиданным для меня, что я забыла, что было у меня на уме, когда я обращалась к ней после паузы. Я смущенно уставилась на нее.
- Почему ты решила отъехать так далеко от шоссе? поспешно спросила я.
- Я свернула сюда потому, что это место силы, ответила она, указывая на большие нагромождения лавы вдали. - Когда-то эти горы выступили на поверхности земли так, как на теле выступает кровь. Проезжая через Аризону, я всегда делаю крюк, чтобы заехать сюда. Это место излучает особую земную энергию. А теперь разреши мне спросить тебя то же самое, почему ты избрала для рисования именно это место?
- Я часто бываю здесь. Это одно из моих любимых мест.
Я не думала, что мои слова покажутся ей смешными, но она залилась смехом.
- Этим все сказано! - воскликнула она, а затем продолжила более спокойным голосом:
- Я собираюсь попросить тебя сделать то, что тебе может показаться странным и даже глупым, но сначала выслушай меня. Я хочу пригласить тебя в свой дом погостить на несколько дней.
Я было уже подняла руку, чтобы поблагодарить ее и отказаться, но она попросила меня не торопиться. Она уверила меня, что наш общий интерес к Востоку и боевым искусствам могут послужить основанием для серьезного обмена мнениями.
- Где именно ты живешь? - спросила я.
- Недалеко от городка Навохоа.
- Но это более чем в четырехстах милях отсюда.
- Да, это довольно далеко. Но там такие тихие и красивые места, что я не сомневаюсь: ты будешь довольна.
Она помолчала некоторое время, как бы ожидая моего ответа.
- Кроме того, мне кажется, что а настоящее время ты как раз ничем не занята,- продолжила она, - и ты сама не знаешь, что будешь делать дальше. Знаешь, может быть, я предлагаю тебе именно то, что ты уже давно ищешь.
Она была права в том отношении, что я действительно понятия не имела, что мне делать дальше. Недавно я бросила работу секретарши, собираясь заняться рисованием. Однако у меня не было ни малейшего желания ехать к кому-либо в гости.
Я оглянулась вокруг в поисках чего-нибудь, что бы могло подсказать мне, как правильно поступить. Я никогда не могла объяснить, откуда у меня появилось представление о том, что человек может черпать помощь и советы из своего окружения. Но мне почти всегда удавалось получить подсказку таким образом. У меня был метод, который, казалось, родился вместе со мной и с помощью которого я могла узнавать ответы на интересующие меня вопросы. Для этого я обычно давала своим мыслям уплыть, сосредоточивая взгляд на линии горизонта на юге, хотя и не имела ни малейшего представления, почему выбрала именно юг. После нескольких минут молчания ко мне, как правило, приходили прозрения, помогающие понять, чем заниматься или как действовать в данной ситуации.
Шагая по тропинке вместе с Кларой, я остановила взгляд на горизонте в южном направлении и неожиданно увидела, что жизнь простирается передо мной, как эта бесплодная пустыня. Я искренне могла сказать, что никогда раньше не замечала, насколько одинока и заброшена эта земля, хотя я и до этого не раз бывала в Соноранской пустыне, которая занимает весь юг штата Аризона, часть Калифорнии и половину мексиканского штата Сонора.
Потребовалось всего лишь мгновение для того, чтобы вид бесплодной и безлюдной пустыни воплотился в конкретные мысли. Я порвала со своей семьей, но не завела еще своей собственной. У меня даже не было никаких планов на будущее. Я нигде не работала. Я жила на скудные сбережения, доставшиеся мне по наследству от тети, в честь которой я получила свое имя, но они уже подходили к концу. В этом мире я была совсем одинока. Необъятное пространство, простирающееся во всех направлениях, было жестоко и безразлично. Его вид вызвал во мне прилив жалости к себе. Я почувствовала, что мне нужен друг, который сможет положить конец моему одиночеству.
Я знала, что с моей стороны очень глупо принимать приглашение Клары и оказаться в ситуации, которую я едва ли смогу контролировать, но в прямоте ее характера и энергичности было что-то такое, что вызывало во мне любопытство и заставляло ее уважать. Я заметила, что восхищаюсь ее красотой и силой, а может быть, даже завидую ей. Я подумала, что это была самая удивительная и яркая женщина из всех, которых я знала, - независимая, уверенная в своих силах, спокойная и в то же время незакомплексованная и не без чувства юмора. Она была наделена как раз теми качествами, которыми мне самой больше всего хотелось бы обладать. Но, помимо всего прочего, ее присутствие, казалось, может положить конец бесцельности моей жизни. Пространство вокруг нее становилось насыщенным энергией, полным надежд и возможностей.
Однако у меня было незыблемое правило не принимать приглашений погостить, которое в данном случае подкреплялось еще и тем, что Клару я встретила в пустыне случайно. Я подумала, что согласие погостить у нее будет означать, что я должна буду пригласить ее потом к себе, а к этому я совершенно не была готова, потому что в Туксоне жила в небольшой квартирке. Какое-то время я не могла принять решение, не зная, куда повернуть.
- Пожалуйста, соглашайся, - настаивала Клара. Ты сделаешь мне большое одолжение.
- Ладно, мне кажется, что я смогу поехать с тобой, вяло произнесла я, желая на самом деле сказать обратное.
Она радостно взглянула на меня и мне пришлось скрыть свою панику нарочито задорной фразой, хотя мне было совсем не весело.
- Мне пойдет на пользу перемена обстановки, - сказала я. - Новое приключение!
Она одобрительно кивнула.
- Ты не пожалеешь об этом, - сказала она тоном, в котором чувствовалась такая уверенность, что все мои сомнения сразу же рассеялись.
- Мы сможем вместе позаниматься боевыми искусствами.
Она сделала руками несколько быстрых движений, которые были одновременно грациозны и энергичны. Мне казалось невероятным то, что эта плотно сложенная женщина может быть такой подвижной.
- Какие конкретно стили восточных единоборств ты изучала? - спросила я, замечая, что она непринужденно заняла стойку борца с длинным шестом.
- На Востоке я изучала все стили, но не останавливалась надолго ни на одном из них, - сказала она, будто собираясь улыбнуться. - Когда мы приедем ко мне, я с удовольствием покажу их тебе.
Остаток пути мы прошли в тишине. Придя на то место, где стояли машины, я села за руль и ждала, что скажет Клара.
- Что ж, трогаемся, - отозвалась она. - Я буду ехать впереди и показывать тебе дорогу. Ты как любишь ездить, быстро или медленно, Тайша?
- Как черепаха.
- И я тоже. Жизнь в Китае отучила меня от спешки.
- Можно задать тебе вопрос о Китае, Клара?
- Конечно. Я уже говорила, что ты можешь без разрешения спрашивать у меня все что хочешь.
- Ты, наверное, была в Китае до Второй Мировой войны, правда?
- О да. Я была там в прошлой жизни. Полагаю, что ты в самом Китае никогда не бывала?
- Да, не бывала. Я бывала только на Тайване и в Японии.
- Конечно же, после войны там многое изменилось, многозначительно произнесла Клара. - Порвалась связь с прошлым. Теперь это совсем другая страна.
Сама не знаю почему, но я побоялась спрашивать ее, что она имеет в виду, и поэтому задала вопрос о том, как долго ехать до ее дома. Клара высказалась очень неопределенно, и это обеспокоило меня. Она лишь предупредила меня, чтобы я была готова к длительной поездке. Затем ее голос смягчился, и она отметила, что моя смелость определенно ее радует.
- Если кто-то ведет себя так беспечно с незнакомым человеком, - сказала она, - это свидетельствует либо о крайней глупости, либо о великом дерзании.
- Обычно я очень осторожна, - объяснила я, - но сегодня я что-то совсем на себя не похожа.
Это была правда, и чем больше я думала о своем необъяснимом поведении, тем больше мне становилось не по себе.
- Пожалуйста, расскажи мне побольше о себе, попросила она ласковым голосом, а затем подошла и стала рядом с дверцей моей машины, словно для того, чтобы вселить в меня уверенность.
И снова я обнаружила к своему удивлению, что начала рассказывать о себе всю правду.
- Моя мать - венгерка, но из старого австрийского рода, - сказала я.
- Она встретилась с отцом во время Второй Мировой войны, когда они вместе работали в полевом госпитале. После войны они переехали в Соединенные Штаты, а затем отправились в ЮАР.
- Что они делают в ЮАР?
- Моя мать всегда хотела быть вместе с родней, которая проживает там.
- У тебя есть братья и сестры?
- У меня двое братьев, возраст которых отличается на один год. Старшему сейчас двадцать шесть.
Ее глаза были устремлены на меня. И с неожиданной легкостью я поведала ей обо всех своих горестных переживаниях, которые были заперты в моей памяти в течение всей жизни. Я сказала ей, что выросла в одиночестве. Мои братья никогда не обращали на меня внимания, потому что я была девочкой. Когда я была маленькой, они часто привязывали меня к столбу, как собаку, а сами бегали по двору или играли в футбол. Все, что я могла делать, это ходить туда-сюда, натягивая веревку, и смотреть, как они развлекаются. Потом, когда я подросла, я начала бегать за ними. Но к тому времени у них обоих уже были велосипеды, и я никак не могла за ними угнаться. Когда я начинала жаловаться матери, что бывало довольно часто, она отвечала, что мальчишки - это мальчишки, а я девочка и поэтому должна играть с куклами и помогать по дому.
- Твоя мать воспитывала тебя в традиционном европейском духе, - сказала она.
- Знаю, но от этого мне не легче.
Стоило мне только начать, как я уже не могла остановиться и продолжала рассказывать этой женщине все, что помнила о своем детстве. Я сказала, что с каждым годом все чаще оставалась единственным ребенком в доме, потому что братья часто ездили в путешествия, а позже поступили в колледж с проживанием по месту учебы. Я хотела, чтобы моя жизнь была полна приключений, но мать учила меня, что девочки должны застилать кровати и гладить белье. Забота о семье - это уже приключение, любила повторять мать. Женщины рождаются для того, чтобы подчиняться. Я была уже на грани слез, когда рассказывала Кларе, что, сколько себя помню, должна была прислуживать трем хозяевам-мужчинам: отцу и двум братцам.
- Это звучит впечатляюще, - заметила Клара.
- Это было ужасно. Я вырвалась из дому и решила держаться от него как можно дальше, - сказала я. - И конечно, жить с приключениями. Но вплоть до настоящего времени мне так и не удалось получить то, к чему я стремилась. Наверное, меня просто воспитали так, что я не могу быть счастливой и беззаботной.
Описав свою жизнь незнакомке, я почувствовала себя очень неуютно. Я перестала рассказывать и посмотрела на Клару, ожидая от нее реакции, которая либо устранит мое беспокойство, либо усилит его до такой степени, что я решу никуда с ней не ехать.
- Что ж, кажется ты умеешь делать хорошо только одно, и поэтому предаешься этому занятию сколько хочешь, - сказала она.
Я думала, что она имеет в виду мое увлечение живописью и графикой, и была вконец раздосадована, когда она добавила:
- Все, что ты умеешь делать, - это жаловаться на СВОЮ ЖИЗНЬ.
Я плотно сжала пальцами ручку дверцы кабины.
- Неправда! - запротестовала я. - Кто ты- мне, чтобы говорить так?!
Она засмеялась и понимающе покачала головой.
- Мы с тобой во многом похожи, - сказала она. Нас учили быть пассивными и послушными, приспосабливаться к обстановке, но внутри у нас все кипит. Мы подобны вулкану, который вот-вот должен начать извергаться, и наше положение усугубляется еще и тем, что у нас нет другой надежды, кроме мечты о том, что в один прекрасный день мы встретим хорошего мужчину, который вытянет нас из этого болота.
От удивления я не могла ничего сказать.
- Ну что? Разве я не права? Разве это не так? - настаивала она. - Скажи, положа руку на сердце, разве я не права?
Я сжала пальцы в кулаки, собираясь послать ее подальше. Но Клара тепло улыбнулась, излучая одновременно силу и благополучие, и я тут же почувствовала, что не могу лгать ей или скрывать от нее то, что думаю.
- Ты прочла мои мысли, - согласилась я.
Мне пришлось признать, что единственным, что придавало смысл моему ужасному существованию, кроме занятий рисованием, была надежда на то, что когда-нибудь я все-таки встречу мужчину, который поймет меня и оценит по достоинству все уникальные качества моей личности.
- Может быть и так, что в ближайшее время твоя жизнь изменится к лучшему, - сказала она с ноткой надежды в голосе.
Она села в свою машину и жестом пригласила меня следовать за собой. И только тут я поняла, что она ни разу так и не спросила меня, есть ли у меня паспорт, одежда, деньги или какие-то срочные дела. Но это меня не испугало и не обескуражило. Сама не зная почему, я почувствовала, что приняла правильное решение, как только сняла машину с ручного тормоза и начала двигаться. Должна же была моя жизнь когда-нибудь измениться.
ГЛАВА 2
После более чем трех часов непрерывной езды мы остановились пообедать в городе Гуаймас. Пока мы ждали, когда нам подадут еду, я выглянула из окна на узкую улочку, примыкающую к заливу. Орава голых до пояса мальчишек гоняла мяч. Неподалеку рабочие строили кирпичный дом. У некоторых из них уже начался обеденный перерыв, и они потягивали из бутылок газировку, прислонившись спиной к штабелям запечатанных мешков с цементом. Я подумала, что Мексика повсюду - очень шумное и грязное место.
- В этом ресторане всегда подают вкуснейший черепаховый суп, - сказала Клара, привлекая к себе мое внимание.
Через мгновение улыбающаяся официантка с серебряным передним зубом поставила на стол перед нами две тарелки с супом. Клара вежливо обменялась с ней несколькими репликами на испанском, прежде чем официантка принялась поспешно обслуживать других посетителей.
- Я никогда раньше не ела черепахового супа, - сказала я, взяв в руки ложку и внимательно рассматривая, насколько она чистая.
- Тебе предстоит получить море удовольствия, - сказала Клара, наблюдая, как я вытираю ложку бумажной салфеткой.
Я неохотно попробовала суп. Кусочки белого мяса, которые плавали в густом томатном соусе, были на самом деле очень вкусны.
Я съела несколько ложек супа, а затем спросила:
- Где они берут черепах?
Клара указала на окно.
- Прямо из залива.
Статный мужчина средних лет, сидевший за соседним столиком, повернулся ко мне и подмигнул. Этот его жест, как мне показалось, скорее напоминал поведение весельчака, чем заигрывание. Он повернулся ко мне и, словно продолжая начатый разговор, сказал по-английски с сильным акцентом:
- Черепаха, которую вы едите, была очень большая.
Клара посмотрела на меня и подняла брови, будто не могла поверить, что незнакомец оказался таким нахальным.
- Эта черепаха была такой большой, что ее хватило бы, чтобы накормить дюжину голодных людей, - продолжал он. - Они ловят черепах в море. Для того, чтобы вытянуть одну такую тварь на берег, нужно несколько человек.
- Наверное, они бьют их гарпунами, как китов, заметила я.
Мужчина проворно переставил свое кресло к нашему столу.
- Нет, я знаю, что они используют большие сети, сказал он. - Затем они бьют черепах дубинками, чтобы те потеряли сознание, прежде чем вскрыть им живот. Если поступать таким образом, мясо не становится жестким.
Мой аппетит улетел в окно. В этот момент мне меньше всего хотелось, чтобы этот простодушный навязчивый незнакомец забавлял нас своими рассказами, сидя у нас за столом, - но я не знала, как себя повести.
- Коли мы уж заговорили о еде, нужно отметить, что Гуаймас славится своими блюдами из креветок, - продолжал мужчина с обезоруживающей улыбкой на лице. Если позволите, я закажу одно такое блюдо для вас обеих.
- Я уже сделала это, - сказала Клара резко.
Как раз в этот момент снова подошла официантка и принесла тарелки с
самыми большими креветками, каких я когда-либо видела. Одной этой креветки
хватило бы на целый банкет, и было очевидно, что мы просто не сможем
вдвоем съесть все это, как бы голодны мы ни были.
Наш непрошеный компаньон взглянул на меня так, словно ожидал, что я приглашу его присоединиться к нашей трапезе. Если бы я была одна, ему явно бы удалось вопреки моей воле привязаться ко мне. Но у Клары были другие планы, и она поступила решительно. Она с кошачьей грацией вскочила на ноги и, повернувшись к мужчине, посмотрела прямо ему в глаза.
- Проваливай отсюда, идиот! - закричала она по-испански. - Как ты осмелился сесть за наш стол?! Это моя племянница, а не какая-нибудь шлюха!
В ней чувствовалась такая сила, а голос звучал так властно, что все в зале замерли. Со всех сторон глаза уставились на наш столик. Мужчина съежился так беспомощно, что мне стало его жаль. Он боком выскользнул из кресла и, можно сказать, выполз из ресторана.
- Я знаю, что тебя приучили уступать мужчинам уже только потому, что они мужчины, - сказала мне Клара, снова сев на свое место. - Ты всегда любезничаешь с ними, а они выжимают из тебя все твои соки. Разве ты не знаешь, что мужчины питаются женской энергией?!
Мне было слишком не по себе, чтобы пререкаться с ней. Я чувствовала, что все глаза в зале устремлены на меня.
- Ты потакаешь им потому, что чувствуешь к ним жалость, - продолжала Клара. - В глубине своей души ты отчаянно стремишься к тому, чтобы позаботиться о мужчине, о любом из них. Если бы этот недоумок оказался женщиной, ты бы никогда не позволила ему сесть за наш столик.
Мой аппетит был потерян безвозвратно. Я мрачно задумалась.
- Вижу, что задела больное место, - сказала Клара, криво улыбаясь.
- Это ты затеяла всю эту сцену. Ты поступила грубо, - сказала я с упреком.
- Конечно, - ответила она, посмеиваясь. - И к тому же напугала его чуть ли не до смерти. - Ее лицо было так открыто, и говорила она настолько беззаботно, что мне тоже ничего не оставалось делать, как рассмеяться, вспомнив, какой вид был у этого типа.
- Я поступаю точно как моя матушка, - проворчала я. - Следует признать, что ей удалось сделать из меня сущую мышь во всем, что касается мужчин.
Как только я выразила вслух эту мысль, мое плохое настроение исчезло, и я снова ощутила голод. Мало-помалу я съела почти всю креветку.
- Ничто не сравнится с удовольствием от продолжения поездки с полным желудком, - заявила Клара.
Креветка едва не зашевелилась в моем животе, когда я внезапно ужаснулась. Наше знакомство состоялось так неожиданно, что я даже не спросила у Клары о ее доме. Может быть, это разваливающаяся лачуга, похожая на те, что я видела, когда мы раньше проезжали по мексиканским городам. И что я там буду есть? Возможно, только что я ела нормальную пищу в последний раз. Какую воду я буду пить? Я вообразила себя с сильным расстройством желудка. Я совсем не представляла себе, как спросить у Клары о том, где мне придется жить, и при этом не обидеть ее и не показаться неблагодарной. Клара критически взглянула на меня. Казалось, она почувствовала мое беспокойство.
- Мексика - это суровое место, - сказала она. Приходится быть начеку постоянно. Но скоро ты привыкнешь.
Северная часть страны даже более неприглядна, чем все остальные. Люди
съезжаются сюда отовсюду либо в поисках работы, либо как на перевалочный
пункт перед тем, как пересечь границу со Штатами. Люди прибывают сюда
целыми поездами. Некоторые из них остаются на побережье, а другие уезжают
в глубь страны в кузовах грузовиков для того, чтобы найти работу на
огромных сельскохозяйственных угодьях, которыми владеют частные компании.
Еды и работы на всех просто не хватает, поэтому большинство уезжает в Соединенные Штаты в качестве сезонных рабочих.
Между тем я доела остатки супа, поскольку обычно чувствовала себя виноватой, если что-то оставляла в тарелке.
- Расскажи мне больше об этих местах, Клара.
- Все местные индейцы принадлежат к племени яки, которое было переселено когда-то в Соноранскую пустыню согласно постановлению правительства.
- Ты хочешь сказать, что они раньше жили не здесь?
- Это действительно их исконные земли, - ответила Клара, - но в двадцатых или тридцатых годах их оторвали от земли и десятками тысяч отправили на жительство в центр страны. Затем в конце сороковых их вернули назад в Соноранскую пустыню.
Клара наполнила минеральной водой свой стакан, а затем мой.
- Жить в Соноранской пустыне нелегко, - сказала она. - Ты, наверное, видела, когда мы проезжали по ней, что земли здесь неплодородные, негостеприимные. Однако у индейцев племени яки нет другого выбора. Им приходится селиться в лачугах там, где была когда-то река Яки. В далеком прошлом предки нынешних яки построили возле реки свои священные города и жили в них сотни лет, пока не пришли испанцы.
- Мы будем проезжать мимо этих городов? - спросила я.
- Нет, сейчас у нас нет для этого времени. Я хочу добраться в Навохоа до наступления темноты. Возможно, когда-нибудь мы специально съездим туда, чтобы посмотреть эти священные города.
- А почему они священны?
- Потому что для индейцев местоположение каждого города вдоль реки соответствует определенному аспекту их мифологического мира. Как и вулканические горы в Аризоне, это места силы. У индейцев очень богатая мифология. Они верят, что могут входить в мир снов и выходить из него в одно мгновение. Видишь ли, их представление о реальности совершенно отлично от нашего.
В соответствии с мифами яки, эти города существуют также и в ином мире, - продолжала Клара, - и именно из этой тонкой сферы черпают индейцы свою силу. Они называют себя людьми без разума для того, чтобы отличить себя от нас, людей с разумом.
- Что такое та сила, которую они получают оттуда? спросила я.
- Это магия, волшебство, знание. Все это приходит к ним непосредственно из мира снов. Этот мир описан в их легендах и преданиях. У индейцев яки существует богатая, многообразная традиция устных преданий.
Посмотрев вокруг себя на переполненный ресторан, я спросила себя, кто из сидящих за столиками является индейцами, если таковые здесь вообще есть, а кто мексиканцами. Некоторые люди были высокими и жилистыми, тогда как другие - низкими и коренастыми. Все они казались мне чужими, и я втайне чувствовала свое превосходство над ними. Поэтому мне казалось, что я определенно нахожусь не на своем месте.
Клара доела свою креветку, а также фасоль и рис. Я знала, что объелась, но несмотря на мой протест, она настояла на том, чтобы заказать
еще заварной карамельный крем в качестве десерта.
- Наедайся как следует, - сказала она, подмигивая мне. - Кто знает, когда можно будет поесть в следующий раз, и что это будет. Здесь, в Мексике, мы всегда едим до отвала.
Я знала, что она подшучивает надо мной, но все же чувствовала правду в ее словах. Раньше в этот день я видела мертвого осла, лежащего на обочине шоссе. Его сбила машина. Я знала, что в сельской местности нет холодильников, и поэтому люди едят любое мясо, которое имеется в наличии. Я не могла не беспокоиться по поводу того, что мне придется есть в следующий раз. Про себя я решила ограничить свое пребывание у Клары несколькими днями.
Более серьезным голосом Клара продолжала свой рассказ.
- Но час от часу не легче, и у индейцев появились новые трудности, - сказала она. - Когда правительство возвело плотину, чтобы построить гидроэлектростанцию, русло реки Яки так изменилось, что людям пришлось собрать свои вещи и переехать в другое место.
Суровость этой страны контрастировала с моим привычным окружением, где всегда хватало еды и уюта. Я спрашивала себя, не могло ли быть так, что мой приезд в Мексику был проявлением моего глубинного желания полной перемены обстановки. Всю свою жизнь я искала приключений, но теперь, когда моя мечта могла осуществиться, меня сковывал страх перед неизвестным.
Я попробовала карамельного крема и выбросила из головы все те опасения, которые преследовали меня с момента встречи с Кларой в пустыне Аризоны. Мне было приятно в ее компании. И хотя сейчас, когда я была сыта после креветки и черепахового супа, Клара предупредила, что это, возможно, моя последняя нормальная еда, я решила довериться ей и предоставить возможность приключению развиваться.
Клара настояла на том, чтобы уплатить по счету. Мы заполнили баки горючим и снова выехали на трассу. Проехав еще несколько часов, мы прибыли в Навохоа. Не останавливаясь в самом городе, мы проехали через него, а затем свернули с шоссе "Пан Америкэн" на посыпанную гравием дорогу, ведущую на восток. Было далеко за полдень, но я совсем не устала и даже наслаждалась оставшимся путем. Чем дальше мы продвигались на север, тем большая радость и покой сменяли мое обычное угнетенное состояние.
После часа езды по выбоинам Клара свернула с дороги и пригласила меня следовать за собой. Через некоторое время грунтовая дорога привела нас к высокой стене, по которой вилась цветущая бугенвиллея*. Мы оставили машины на поляне у конца стены, где трава была сильно вытоптана.
* Бугенвиллея - американское тропическое вьющееся растение,
которое используется в декоративном садоводстве. Цветет
красными или пурпурными соцветиями (Вебстер).
- Вот здесь я и живу, - сказала мне Клара, вылезая из кабины.
Я подошел к ее машине. Клара выглядела уставшей и как будто еще более полной.
- Ты так хорошо выглядишь, что можно подумать, будто ты и не ехала так долго, - заметила она. - О чудеса молодости!
По другую сторону стены между деревьями и густым кустарником кое-где проглядывал крытый черепицей дом с зарешеченными окнами и несколькими балконами. Будто во сне, я проследовала за Кларой через калитку из фигурных железных прутьев, мимо мощеного кирпичом внутреннего дворика, до тяжелой деревянной двери, которая явно была черным ходом. Терракотовый черепичный пол в прохладном пустом холле подчеркивал строгость выбеленных стен и темные перекладины потолка, сделанные из цельных неокрашенных бревен. Через холл мы прошли в просторную гостиную.
Белые стены здесь окаймлялись по краям со вкусом разрисованной черепицей. Два безупречно чистых бежевых дивана и четыре кресла были расположены вокруг тяжелого деревянного кофейного столика. На столе лежало несколько раскрытых испанских и английских журналов. Мне показалось, что кто-то только что читал их, сидя в одном из кресел, но поспешно удалился, когда мы вошли через заднюю дверь.
- Что скажешь о моем доме? - спросила Клара с гордой улыбкой.
- Это фантастика, - сказала я. - Кто бы мог подумать, что здесь, в пустыне, может быть такой дом.
Затем высунулось мое завистливое "я", и мне стало не по себе. Этот дом был похож на дом моей мечты, но я знала, что никогда не смогу приобрести ничего подобного.
- Ты даже не представляешь, насколько недалека от истины, когда говоришь о фантастике, - ответила она. Все, что я сейчас могу сказать тебе об этом доме, - это то, что он, как и вулканические горы, которые мы видели сегодня утром, содержит в себе силу. По нему беззвучно циркулирует утонченная энергия, подобно тому, как электрический ток течет по проводам.
Когда я это услышала, случилась необъяснимая вещь: вся моя зависть исчезла. Она пропала полностью, как только Клара договорила до конца последнюю фразу.
- А сейчас я покажу тебе дорогу к твоей спальне, объявила она. - А также познакомлю тебя с некоторыми основными правилами, которым ты должна следовать, пока находишься в этом доме в качестве гостя.
Все те части дома, которые расположены справа и сзади от гостиной, предоставляются в твое распоряжение так же, как и весь двор. Здесь ты можешь ходить и рассматривать все, что хочешь. Но ты не должна заходить ни в одну из спален, кроме, разумеется, своей. В своей спальне можешь пользоваться всем, что видишь. Даже можешь разбить что-нибудь вдребезги в порыве гнева или долго любоваться чем-то при наплыве нежности. Однако пребывать в левой части дома тебе не разрешается ни в какое время и ни под каким предлогом. Поэтому туда не ходи.
Я была шокирована странным требованием, но заверила ее, что поняла ее правильно и непременно буду выполнять то, о чем она просит. В действительности же я думала, что это требование нетактично и является чистым капризом с ее стороны. Фактически, чем больше она предостерегала меня против того, чтобы я заходила в эти части дома, тем сильнее разгоралось мое любопытство.
Клара, казалось, думала о чем-то другом, потому что добавила:
- Конечно же, ты можешь сидеть в гостиной. Можешь даже спать там на диване, если устала или ленишься идти в спальню. Еще одно место, куда тебе запрещено ходить, это та часть усадьбы, которая находится перед главным входом в дом. Этот вход сейчас закрыт на замок, поэтому заходи в дом через черный ход.
Клара не дала мне времени для того, чтобы ответить. Она увлекла меня за собой в длинный коридор, и мы прошли мимо нескольких закрытых дверей, которые, по ее словам, были входами в другие спальни, куда мне входить не разрешалось. Наконец мы вошли в большую спальню. Первым, что я заметила, оказавшись здесь, была резная деревянная двуспальная кровать. Она была накрыта прекрасным белоснежным покрывалом, вышитым тамбуром. Рядом с окном, которое выходило на задний двор дома, находилась ручной работы этажерка из красного дерева, полностью заставленная старинными предметами, фарфоровыми вазами и статуэтками, эмалированными шкатулками и крохотными чашечками. На противоположной стене находился выполненный в том же стиле шкафчик, который Клара открыла. В нем висела разнообразная женская одежда и аксессуары: накидки, шляпы, туфли, зонтики, трости - все это, казалось, было подобрано с незаурядным вкусом.
Прежде чем я успела спросить Клару, где она достала все эти вещи, она закрыла дверцу шкафчика.
- Пользуйся всем, что тебе может понадобиться, сказала она. - Вся эта одежда - твоя, а комната будет в твоем распоряжении, сколько бы ты не находилась в этом доме.
Затем она взглянула себе через плечо так, будто в комнате был кто-то еще, и добавила:
- А кто может сказать, как долго это будет продолжаться!
Создавалось впечатление, что она говорит о том, что мое пребывание в ее доме может оказаться продолжительным. Я почувствовала, как у меня на ладонях выступает пот, и несмело сказала ей, что в лучшем случае смогу остаться у нее лишь на несколько дней. Клара заверила меня, что живя в ее доме, я нахожусь в полной безопасности. Здесь, по ее словам, мне будет даже намного безопаснее, чем в других местах. Она добавила, что с моей стороны было бы глупо упустить такую хорошую возможность получить новые знания.
- Но ведь мне нужно искать себе работу, - сказала я, оправдываясь. - У меня почти не осталось денег.
- О деньгах не беспокойся, - ответила она. - Я обеспечу тебя всем необходимым и дам тебе столько денег, сколько тебе будет нужно. Это - не проблема.
Я поблагодарила ее за это предложение и сообщила, что с детства привыкла считать, что брать деньги у чужих людей крайне нетактично, с какими бы хорошими пожеланиями мне их не предлагали.
Она остановила меня словами:
- Я думаю, что дело вот в чем, Тайша. Ты сердишься на меня за то, что я велела тебе не ходить в левую часть дома и не приближаться к главному входу. Я знаю, что ты подумала, что я слишком своенравна и чересчур скрытна. И теперь ты не хочешь согласиться провести у меня больше, чем день или два, как требуют того правила хорошего тона. Возможно, ты даже считаешь меня ненормальной старухой, у которой не все дома.
- Нет, нет, Клара, дело не в этом. Мне скоро нужно будет платить за свою квартиру в Штатах, и если я не найду к тому времени работу, у меня не будет для этого денег. А возможность взять их у другого человека для меня исключена.
- Ты хочешь сказать, что тебя совсем не задела моя просьба не заходить в некоторые части дома?
- Разумеется, нет.
И тебя совсем не заинтересовало, почему я попросила тебя об этом?
- Очень заинтересовало.
- Дело в том, что в той части дома живут другие люди.
- Твои родственники, Клара.
- Да, у нас большая семья. В этом доме на самом деле живет даже две семьи.
- И обе большие?
- Да. В каждой из них по восемь человек, а всего нас здесь шестнадцать.
- И все они живут в левом крыле дома, Клара?
За всю свою жизнь ни разу не слыхала о таком странном расположении жильцов.
- Нет, там живут только восьмеро. Другие восемь составляют непосредственно мою семью и живут в правом крыле дома. Ты - мой гость, и поэтому должна проживать на правой стороне. Очень важно, чтобы ты понимала это. Это, наверное, необычно, но все же не непонятно.
Я удивлялась тому, какую власть надо мной она обрела. Ее слова успокоили мои эмоции, но не разум. Тогда я поняла, что для того, чтобы действовать решительно, я должна согласовать оба эти проявления - тревогу разума и эмоциональное беспокойство. В противном случае я остаюсь пассивной, ожидая следующего внешнего импульса для того, чтобы начать чтолибо предпринимать. Знакомство с Кларой привело меня к выводу о том, что несмотря на все мои усилия, направленные на то, чтобы быть собой, действовать независимо, я не могла ясно мыслить и принимать собственные решения.
Клара с большим интересом взглянула на меня, словно она все это время следила за моими невысказанными мыслями. Я попыталась скрыть неловкость своего положения, обратившись к ней:
- Твой дом прекрасен, Клара. Он очень старый?
- Конечно, - сказала она, так и не уточнив, что имеет в виду: то, что дом прекрасен, или что он старый. С улыбкой она добавила:
- Теперь, когда ты уже побывала в доме - то есть в его холле, - у нас осталось на повестке дня еще одно небольшое дельце.
Из одного из шкафчиков она достала фонарь, а из одежного шкафа - утепленную китайскую куртку и пару походных ботинок. Она сказала мне, что после того, как мы перекусим, я оденусь, обуюсь, и мы пойдем на прогулку.
- Но мы ведь еще совсем не передохнули с дороги, запротестовала я. - И к тому же, разве на улице еще не темнеет?
- Темнеет. Но я хочу сводить тебя в одно место на холме, откуда ты увидишь дом и двор как на ладони. Будет лучше, если ты впервые увидишь дом именно в эту пору суток. Мы все начинали свое знакомство с ним в сумерках.
- Кого ты имеешь в виду, когда говоришь "мы"? спросила я.
- Шестнадцать человек, которые живут здесь естественно. Все мы занимаемся в точности одним и тем же.
- У вас всех одна профессия? - спросила я, не в силах скрыть удивления.
- Нет, что ты! - воскликнула она, засмеявшись и поднося руку к лицу.
- Я хотела сказать, что все, что должен делать один из нас, другие должны делать также. Каждый из нас впервые взглянул на этот дом и окружающую его местность в сумерках, поэтому ты тоже должна начать свое пребывание здесь с этого.
- Почему ты уподобляешь меня вам, Клара?
- Давай пока ограничимся тем, что скажем: я делаю это потому, что ты
- мой гость.
- А я позже встречусь с твоими родственниками?
- Ты познакомишься со всеми, - уверила она меня. - А сейчас в доме нет никого, кроме нас с тобой и сторожевой собаки.
- Они куда-то уехали?
- Именно так. Они все отправились в далекое путешествие, а я с
собакой осталась сторожить дом.
- Когда ты ожидаешь их возвращения?
- Через несколько недель, а может быть, и месяцев.
- Где они путешествуют?
- Мы всегда в разъездах. Иногда и я отсутствую месяцами, а кто-то другой остается на хозяйстве.
Только я собиралась повторить свой вопрос о том, куда они отправились, как она ответила на него.
- Они уехали в Индию, - сказала она.
- Все пятнадцать человек?
- Но разве это не замечательно? Ведь это подарок судьбы! - воскликнула она голосом, который настолько карикатурно отразил мою затаенную зависть, что я должна была засмеяться вопреки себе самой.
Затем мне в голову пришла мысль о том, что мне одной будет небезопасно находиться в этом удаленном от других поселений пустом доме, живя в нем только с Кларой.
- Мы здесь одни, но в этом доме тебе нечего бояться, - сказала она со странной убежденностью. - Кроме, быть может, пса. Когда мы вернемся с прогулки, я познакомлю тебя с ним. При встрече с ним ты должна быть очень спокойной. Он видит людей насквозь и набросится на тебя, если почувствует, что ты относишься к нему враждебно или испугана.
- Но я уже сейчас испугана, - выпалила я.
Меня начинало трясти.
Я ненавидела собак с самого детства, когда один из доберман-пинчеров моего отца прыгнул на меня и сшиб с ног. Он тогда все-таки не укусил меня, а лишь зарычал и показал свои острые зубы. Я позвала на помощь, потому что была так испугана, что не могла двигаться. Помню, что от страха я намочила штанишки, и братья долго высмеивали меня, когда увидели это, называя младенцем, которому впору быть в пеленках.
- Я сама тоже недолюбливаю собак, - сказала Клара, - но наша собака - это в действительности совсем не собака. Это что-то другое.
Она меня заинтриговала, но это не развеяло моих дурных предчувствий.
- Если хочешь, в первый раз я проведу тебя в туалет во дворе. Ведь может оказаться, что собака рыскает где-то поблизости, - сказала она.
Я согласилась, чувствуя себя уставшей и раздраженной, - длительная поездка наконец-то дала о себе знать. Мне хотелось смыть пыль с лица и расчесать взлохмаченные волосы.
Клара провела меня по другому коридору, который тоже выходил на задний двор. На некотором расстоянии от дома находились две небольших постройки.
- Это мой спортивный зал, - указала она на одну из них. - Пока не ходи туда. Когда-нибудь я сама тебя туда поведу.
- Там ты занимаешься боевыми искусствами?
- Да, - ответила Клара сухо. - А другое строение - это уборная. Я подожду тебя в гостиной и приготовлю пару сэндвичей. Но не надейся, что сможешь покрасоваться перед зеркалом, расчесывая волосы, - сказала она, как бы зная о чем я подумала. - Зеркал в этом доме нет. Ведь они, как и
часы, свидетельствуют о течении времени. А важно научиться останавливать
его.
Я хотела было спросить ее, как следует понимать ее слова об остановке времени, но она подтолкнула меня в направлении уборной. Войдя внутрь постройки, я заметила несколько дверей. Поскольку Клара не дала мне никаких указаний по поводу того, куда можно входить, а куда - нельзя, и поскольку я не знала какая из них является дверью туалета, я осмотрела все помещения. С одной стороны от маленького предбанника находилось шесть клозетов, в каждом из которых размещался низкий деревянный унитаз. Здесь необычным было лишь то, что я не заметила никакой вони и даже запаха хлорки от вымытых отверстий. Было слышно, как под унитазами журчит вода, но я не имела ни малейшего представления как и откуда она подводится.
С другой стороны предбанника были три одинаковых комнаты, выложенные красивой плиткой. В каждой из них находилась старинная ванна передвижного образца и продолговатый столик, на котором стояло ведро с водой и соответствующий ему по размеру фарфоровый тазик. В комнатах действительно не было зеркал или каких-нибудь хромированных поверхностей, в которых можно было бы увидеть свое отражение. Фактически здесь не было даже водопровода.
Я налила воды в тазик, умыла лицо, а затем провела мокрыми пальцами по спутанным волосам. Вместо того, чтобы воспользоваться одним из белых махровых полотенец, боясь испачкать его, я вытерла руки о какие-то куски ткани, которые лежали в ящичке на столике. Я несколько раз глубоко вздохнула и потерла уставшую шею, прежде чем выйти к Кларе.
Я нашла ее в гостиной, где она составляла цветочные композиции в белой и голубой китайских вазах. Журналы, которые раньше валялись разбросанными по столу, теперь лежали аккуратной стопочкой, а рядом с ними находилась тарелка с едой. Она улыбнулась, увидев меня.
- Ты свежа, как маргаритка, - сказала она. - Бери сэндвич. Скоро совсем стемнеет. Нам пора.